Том 7. Эстетика, литературная критика - Страница 191

191

II. Классики русской литературы

Русская литература имеет замечательные, признанные в мировом масштабе горные хребты классической литературы. Первым основным таким кряжем является литература дворянского либерализма.

Хотя самодержавие выражало собою главным образом интересы дворянства и торгового капитала, начиная с весьма давних времен и почти до самого падения (ко времени которого, однако, на него значительное давление оказывал промышленный капитал), хотя оно было прежде всего организацией дворянской, значительные слои дворянства находились в резкой оппозиции к самодержавию.

Этому были разные причины, и разные группы дворянства оказывались в борьбе с самодержавием в разные времена.

Но великую литературу создало оппозиционное дворянство только во время царствования Александра 1-го, Николая 1-го и Александра II-го.

Для просвещенной части дворян того времени было ясно, что крепостное право, заскорузлая бюрократия и грубая полицейщина содействуют отсталости страны в отношении прежде всего сельского хозяйства, промышленности и торговли, а затем даже и в военном отношении. Дворянская мысль, начиная от царя и до мелких помещиков, не могла не биться между этими противоречиями. Европеизация страны может повести за собою крушение самодержавия, абсолютной гегемонии дворянства, безгласной преданности народа, может повести за собою даже революционное восстание со стороны эксплуатируемых крестьянских масс; пребывание же на позициях азиатских не только создало невыносимое положение для самих дворян, в которых проснулось чувство собственного достоинства и которые чувствовали, как они общим строем превращались в холопов вышестоящей власти; оно должно было привести неминуемо к крушению всего здания при первом же серьезном толчке со стороны культурно обогнавшей Россию Европы.

Вот тот общий фон, который заставил наиболее хозяйственных, наиболее передовых дворян вступить в резкую оппозицию с консервативной частью своего класса и возглавляющей ее властью. Перипетии этой драматической борьбы были очень сложны и мощно влияли на развитие русской литературы.

В этой краткой статье я не мог указать даже на крупнейшие видоизменения, которые претерпевала эта литература в 20-х, 30-х, 40-х, 50-х и 60-х годах. Но дворянская литература этого полустолетия являет собою нечто необыкновенно блестящее и заслуживающее глубокого изучения. В особенности же важно, что, отражая действительность своего времени и весьма сложные и разнообразные чувства и мысли, волновавшие лучших представителей русского дворянства, литература эта нашла необыкновенно гибкий, глубокий и прекрасный язык как орудие своего литературного производства.

Конечно, новое время должно было принести с собою новые формы языка, но до сих пор язык дворянских писателей остается языком классическим по своей ясности, богатству, благозвучию — словом, по своим художественным достоинствам.

Вторым великим массивом русской классической литературы является литература разночинцев. Сперва она только примешивала свой голос к голосу дворянской оппозиции, а потом заняла господствующее положение. Буржуазная интеллигенция, большею частью выходившая с низов и получившая образование благодаря стремлению самодержавия расширить круг своих чиновников, еще больше испытывала на себе гнет власти, еще яснее, чем дворяне, сознавала вредность для всей нации, для всей страны старых форм государственной и общественной жизни и, борясь за улучшение своего собственного существования, вполне искренне связывала эту борьбу с борьбой за близкие ей народные массы, тем более что она надеялась вовлечь эти массы в прямую борьбу с самодержавием, что было единственным путем противопоставить силе силу. Конечно, многие разночинцы испытывали на себе серьезное влияние дворянской литературы, многие дворяне вовлекались в разночинческое русло, и представляет огромный интерес изучение своеобразного слияния и разлияния идей и чувств этих двух потоков. Постепенно, однако, буржуазно-интеллигентная литература с сильным народническим, а подчас социалистическим привкусом заняла главное место в русской литературе. Тут, конечно, были разные оттенки. Были писатели, примыкавшие к либерализму и даже к более правым течениям политической мысли, но были и радикальные и революционные, отражавшие в литературе борьбу народовольцев и родственных им политических групп. Великие народники были потом полузабыты и отчасти отвергнуты интеллигенцией времени ее линяния и упадка, которое протянулось от 80-х годов до дней революции.

Нашей первой обязанностью является воскресить интерес к ним. Они во многом являются очень родственными нам. В эпоху упадка, которая, однако, постепенно поднималась к грандиозному подъему, в котором руководящую роль сыграл уже пролетариат, было несколько крупнейших дарований, которые использовали все предыдущие формальные достижения и либо с отвращением рисовали окружающие будни, либо являлись буревестниками наступавших красных дней. Это — как бы отроги, подчас полные величия и красоты, соединяющие народнический горный кряж с тем, который вулканически растет сейчас на наших глазах силами величайшей в мире революции.

Мы должны сознательно содействовать росту нашей собственной пролетарской литературы. Мы должны помнить, что ближайшими предшественниками этой литературы по времени являлись разные декадентствующие, формально изысканные, но внутренне пустые или манерничающие литературные школы. У последышей русской буржуазной интеллигенции вряд ли можно чему путному научиться. Наоборот, горные вершины народнического искусства и искусства дворянского остаются во многом и сейчас для нас живыми и поучительными.

191