Том 7. Эстетика, литературная критика - Страница 97

Центр тяжести деятельности Добролюбова заключается в его литературно-критических статьях. Он обладал большим вкусом и редко ошибался в своих художественных этических суждениях, тем не менее в его сочинениях важна не эта сторона. Всякая критико-литературная статья его есть в сущности трактат по социальному вопросу. В то время в России проповедовать социализм открыто было, конечно, невозможно. Чернышевский одевал его то в форму романа, то в ту же, что у Добролюбова, форму критических статей, но он всегда отдавал должное изумительному искусству, с которым Добролюбов по поводу того или другого романа или драмы развертывал с ослепительным остроумием и огромной убедительностью целые трактаты, полные социалистической пропаганды.

Добролюбов — один из величайших русских социалистов, соратник, равный Чернышевскому. В великих людях трогательно уменье ценить друг друга. Добролюбов благоговел перед Чернышевским, а Чернышевский неизменно отдавал пальму первенства своему молодому другу.

Рядом с такого рода критическими статьями, как «Что такое обломовщина?», «Темное царство», «Когда же придет настоящий день?», незабываемыми публицистическими поэмами, нельзя не отметить также юмористических стихотворений и набросков Добролюбова в приложении к «Современнику» — «Свистке». Никоим образом нельзя допустить, чтобы «Свисток» Добролюбова был забыт. По форме он всегда очарователен, остроумен, как эпиграммы Гейне или Пушкина, а по содержанию он очень часто так весок и так меток, что многие и многие из этих стихотворений заслуживают быть источником цитат, которыми сейчас красный Петроград хочет украсить свои монументальные стены. Порою среди этих ядовитых стрел разящего остроумия молодого семинариста попадаются задушевные лирические вещи, вроде «Милый друг, я умираю».

Русский народ должен был переносить постановку неуклюжих памятников неуклюжим царям в то время, как не почтёнными оставались имена его борцов в пору предрассветных сумерек; теперь мы начинаем низвергать медных истуканов, позорящих города России, и ставить для вечной чести и памяти монументы великим сынам народа, имевшим мужество поднять смелый голос в тяжелую эпоху и прокладывавшим тропинки в тех местах, где теперь общими силами трудовые массы строят свою широкую дорогу к счастью и свободе.

Еще о пролеткульте и советской культурной работе

Когда я вместе с несколькими товарищами созвал в Петрограде, за несколько дней до переворота, конференцию по вопросам пролетарской культуры, я, конечно, рисовал себе значение и роль вышедшей из этой конференции организации, приобретшей позднее название Пролеткульта, в иных формах, чем в какие она отлилась.

В то время государственная власть была чисто буржуазной, и пролетариату приходилось, на началах внегосударственной и отчасти антигосударственной самодеятельности, искать своих культурных путей.

Как задача поднятия умственного, этического и эстетического уровня образованности пролетариата, так и задача самостоятельного творчества, выработка своих классовых, только пролетариату присущих норм во всех этих областях, ложилась на молодые плечи этой организации.

Я с самого начала указывал здесь на полный параллелизм: партия в политической области, профессиональный союз — в экономической, Пролеткульт — в культурной.

Теперь все изменилось, — нам приходится вновь и вновь задумываться о том, в какое отношение должна стать Коммунистическая партия к Советской власти; каковы должны быть законы взаимоотношений профессиональных союзов, с одной стороны, Совнархоза и других экономических органов Советского государства — с другой, какова должна быть граница между Пролеткультом — с одной стороны, и Наркомпросом — с другой?

Я сейчас не буру касаться двух первых вопросов, — упомяну только, что никому не приходит в голову находить партию излишней и заменить, ввиду почти полного персонального совпадения, Центральный Комитет Совнаркомом или Президиумом ЦИК, или еще что-нибудь в этом роде; никому не приходит в голову говорить о том, что партия и Советская власть ведут параллельную работу.

Всякому понятно, что это так и есть, так и должно быть, что работу эту, по существу, ведет сознательный коммунистический пролетариат, для которого в настоящее время и партия и Советская власть являются органами.

Пролетариат, наложив руку на государственную власть, овладев всем культурным достоянием страны, само собой разумеется, должен был создать органы для превращения школы всех типов, библиотек, музеев, театров, концертов, выставок, журналов и т. д. в орудие пролетарского просвещения.

Что это значит: пролетарского просвещения?

Это значит, во-первых, распространение тех общечеловеческих ценностей науки и искусства, вне которых нельзя быть знающим человеком, вне которых пролетариат останется варваром, вне приобретения которых он даже не сможет настоящим образом воспользоваться ни властью, ни орудиями производства, которые он завоевал.

Это — гигантская задача.

К ней мы должны прибавить еще одну: пролетарским просвещением надо называть также распространение чисто пролетарских идей, во-первых, в слабо просвещенных средах самого пролетариата, во-вторых, в массах крестьянства и физически трудящегося населения вообще, наконец, среди интеллигенции.

Имеет ли уже пролетариат подобное идейное достояние, которое можно считать для него самого бесспорным?

Да, в некоторых областях имеет; наиболее обработанные части марксизма, в особенности в области социологии и экономии, в меньшей степени в области истории и философии, могут в настоящее время определенно претендовать на законное место, на первое место в университетах, библиотеках и т. д.